Истоки наук и наблюдений восходят к первым векам существования человека. Прежде чем появились инструменты, сведения о необычных природных явлениях были занесены на свитки летописей Древней Греции, Византии, Рима. Отмечались они и на Руси. В русских летописях сохранились многочисленные записи о погоде в Новгороде, Киеве, Пскове, Владимире, Полоцке, Галиче, Смоленске, Твери, Двинске и других городах. Русские летописи, по признанию метеорологов, содержат более обширный и более надежный климатологический материал, чем зарубежные хроники.

Хотя от первых метеорологических наблюдений нас отделяет целое тысячелетие, можно уверенно говорить о том, что все дошедшие до нашего времени первые сведения природоведческого характера достоверны. Записи были сделаны очевидцами-летописцами Никоном, Иваном, Нестором и Сильвестром, создателями первых летописных произведений, в том числе Древнейшего, Начального и других сводов, а также «Повести временных лет». Именно эти великие деятели русской культуры были первыми отечественными метеорологами.

Крупнейший памятник русского летописания XVI в. – Никоновский свод донес до нашего времени свидетель­ство о том, что летом 979 г. на Руси наблюдались странные грозы и сильные ветры с «вихром», которые «много пакости» причинили «людям, скоту и зверям как лесным, так и степным» [6. С. 39]. Первые хронисты отметили в 991 г. большое наводнение, которое «много зла сотворило» в русских землях, а спустя три года на Русь обру­шилась засуха. Одни летописцы отметили «жары весьми тяжкие», а другие зарегистрировали «сухмень великvю» – необычайный зной, от которого во многих местах погибли «жита». Под 1000 г. в Никоновском своде отмечено, что «бысть поводь велика» [1. С. 54]. Это свидетельствует о том, что уже в последние десятилетия Х в. началась регистрация русскими хронистами экстремальных природ­ных явлений.

Анализ древнейших летописных сводов свидетельствует о том, что отмеченные в них сведения об экстремальных природных яв­лениях основаны, как правило, либо на наблюдениях самого ле­тописца, либо получены от его коллег из других земель. Почти исключением являются свидетельства, основанные на припоминаниях «памятуков» или рассказах очевидцев. Все явления зафик­сированы по горячим следам или, во всяком случае, по истечении небольшого отрезка времени. И что особенно важно, по мере развития летописания, в летописях отмечается не только год явления, но и более точная дата, нередко с указанием месяца, дня и часа, когда оно началось и когда закончилось: «В лето 6603 (1095 г.) … придоша въ Русь прузи (саранча) августа въ 28» [5. С. 19]; «В лето 6625 (1117 г.) ... бысть знамение Новгороде в святой Со­фии от грома месяца мая в 14 день, в час 10; вечерню поющим един от дъяк заражен бысть от грома, а клирос весь с людьми падоша ниц, но живы быша. А на вечер бысть знамение в луне» [5. С. 20].

Необычайная точность и добросовестность русских летописцев подтверждается их наблюдениями за солнечными и лунными затмениями. Летописцы Новгорода, Киева, Пскова, Владимира, Галича фиксируют их в одни и те же дни. Так, солнечное затме­ние 19 мая 1230 г. было одновременно зарегистрировано в Киеве, Новгороде и Владимире [1. С. 56]. Подобных примеров в сводах имеется множество. Надежность наблюдений летописцев или отмеченных ими явлений подтверждается также сопоставлением летописных записей о небесных знамениях с астрономическими данными, ко­торое показывает их почти полное совпадение.

В 1650 г. Указом Алексея Михайловича в Московском кремле были начаты ежедневные визуальные наблюдения за погодой. Записи о метеорологических явлениях заносились в «Дневальные записки Приказа тайных дел». Благодаря регулярному характеру ведения метеорологических записей можно составить представление о числе солнечных дней, дней с осадками, о числе гроз, о случаях выпадения града, о ночах с обильными росами и проследить особенности некоторых метеорологических явлений в отдельные сезоны за целый ряд лет [3. С. 44].

В конце XVII – начале XVIII вв. резко возрастает поток ме­теорологической информации. С 1695 г. по 1724 г. записи о по­годе имеются в «Походных журналах» Петра I, которые велись самим царем и сопровождающими его лицами. Записи о погоде в них исчисляются тысячами и характеризуют погоду не только в России, но и в Западной Европе.

Петр I проявлял большой интерес к наблюдениям за атмосферными явлениями, в частности за ветром. Об этом свидетельствуют его личные журналы. Один из них относится к морской кампании 1715 г. (6 июля–22 августа). Петр заносил в свой дневник сведения о ветре [3. С. 44].

Заслуга Петра I состоит в том, что на флоте в 1720 г. вводятся вахтенные журналы. Они содержат подробные записи о погоде, сначала визуальные, а затем и инструменталь­ные. При этом шесть раз в сутки давалась подробная характери­стика погоды. Всего вахтенных журналов сохранилось около 7 тыс., из них более 2,5 тыс. относятся к 1720–1800 гг., а осталь­ные к первой половине XIX в., и в своем большинстве содержат инструментальные измерения [1. С. 72]. Общее число метеорологических наблюдений, выполненных на судах, плававших в Белом, Ба­ренцевом, Балтийском, Каспийском, Черном, Охотском, Берин­говом, Чукотских морях и в Мировом океане в целом за назван­ный период исчисляется миллионами. К этому надо добавить наблюдения Второй Камчатской экспедиции (1733–1743 гг.), включая инструментальные измерения, проведенные ее академическим отрядом, создавшим первую метеорологическую сеть от Петербурга до Камчатки.

Первая половина XVIII в. ознаменовалась бурным развитием исследований во многих областях естественных наук. Успешно стали развиваться астрономические, картографические, гидрофизические исследования. С основанием Академии наук метеорологические наблюдения в России обретают новое качество – они становятся инструментальными. Кроме того, предпринимаются попытки теоретически обобщить полученные материалы. В этом отношении весьма плодотворна деятельность физика Г.В. Крафта, к которому вскоре перешло ведение метеорологических наблюдений.

В статье «Краткое описание наидостойнейших примечания погод и разных воздушных перемен, бывших здесь в Санкт-Петербурге с начала 1726 до конца 1736 году» Г.В. Крафт обосновал мысль о необходимости создания в России метеорологической сети из 12 обсерваторий. Начиная с 1726 г. Академия наук приступила к публикации результатов наблюдений.

Ученые Академии наук создали большое число различных метеорологических приборов: Крафт – термометры, Бильфингер – барометр и термометр, Делиль – «машину» для измерения жидких осадков. Им же был создан термометр, наблюдения по которому Академия наук вела до 1820 г., хотя уже в течение многих лет для наблюдений за температурой воздуха во многих русских наблюдательных пунктах использовался термометр Реомюра. И термометр Делиля, и созданные Академией наук барометры отличались высокой точностью измерений и надежностью, что придало инструментальным наблюдениям в России высокую степень достоверности и сделало их чрезвычайно важным источником для суждений о погодных условиях в первой половине XVIII в.

XIX в. привнес новшества в деле изучения погоды. В 1834 г. была издана резолюция императора Николая I об организации сети регулярных метеорологических и магнитных наблюдении в России. К этому времени они уже проводились в различных частях России. Но впервые была создана технологическая система, с помощью которой осуществлялось руководство всеми метеорологическими и магнитными наблюдениями страны по единым методикам и программам.

В 1849 г. была учреждена Главная физическая обсерватория – основной методический и научный центр Гидрометслужбы России на протяжении многих лет (сегодня – Главная геофизическая обсерватория им. А.И. Воейкова).

В январе 1872 г. вышел первый «Ежедневный метеорологический бюллетень» с полученными по телеграфу сообщениями 26 русских и двух зарубежных станций слежения.

Не обошли стороной метеорологические наблюдения и Чувашию. В одном из дел архивного фонда «Цивильской уездной земской управы Казанской губернии» (Ф. 14) сохранились интересные документы об организации исследования по изменениям погоды в уезде.

В 1895 г. Казанская губернская земская управа ассигновала 1000 руб. на метеорологические наблюдения в губернии [2. Л. 1]. Все организационные дела были возложены на Метеорологическую обсерваторию Казанского университета, которая была учреждена в январе 1812 г. Однако систематические наблюдения за погодой велись еще в 1804 г. после открытия Казанского университета, на который были возложены обязанности организовывать метеорологические исследования на всей территории обширного Казанского учебного округа, включающего в себя 15 губерний Поволжья, Урала, Сибири и Кавказа.

На территории Цивильского уезда было создано пять дождемерных станций, которые наблюдали только за осадками (дождь, снег, град) и грозами: в с. Ковали Акзегитовской волости (наблюдатели – волостной писарь Иван Семенович Асанов и фельдшер Василий Николаевич Свешников), с. Буртасы Яниково-Шоркисринской волости (наблюдатели – священник Василий Петрович Громов и земский фельдшер Николай Николаевич Свешников), с. Высоковка Шибылгинской волости (наблюдатель – священник Николай Иванович Рудольский), д. Новые Мамеи Новомамаевской волости (наблюдатель – волостной писарь Семен Яковлевич Ростовский), с. Чурачики Чурачинской волости (наблюдатель – волостной писарь Василий Васильевич Коновалов) [2. Л. 58]. Каждая станция оснащалась приборами для изучения погоды, на уезд было выделено 10 дождемеров (по два на станцию), 5 крышек к дождемерам, 5 винтов для прикрепления дождемеров, 5 стаканов и 5 реек [2. Л. 58 об.].

Все материалы наблюдений пересылались в Казанский университет, где они собирались и хранились. К сожалению, в деле никаких отчетов по осадкам не отложилось.

В начале XIX в. система наблюдений не была строго регламентированной. Они проводились три раза в сутки: утром, в полдень и вечером. При этом часы наблюдений в разных местах были разные; даже в одном и том же месте часто не было установленных часов наблюдений, они менялись из месяца в месяц, следуя за изменениями долготы дня в разные времена года. Разнобой во времени наблюдений снижал их научную ценность. Наблюдения состояли из показаний приборов и из «наглядных замечаний погоды». В ведомостях отмечались: 1) показания термометра Реомюра с точностью до градуса; 2) показания барометра в английских дюймах с точностью до сотой доли дюйма; 3) наблюдения направления и силы ветра; 4) примечания «о приметных явлениях» (осадки, личные замечания, фенологические явления) [4].

____________________________

1. Борисенков Е.П., Пасецкий В.М. Экстремальные природные явления в русских летописях XI–XVII вв. – Л.: Гидрометеоиздат, 1983. – 240 с.

2. ГИА ЧР. Ф. 14. Оп. 1. Д. 985.

3. Зарипова Л.А. Об истории становления метеорологических исследований в России (на примере Южного Урала) // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. – 2015. – Т. 17. – № 3. – С. 44–47.

4. История метеорологической обсерватории.

5. Новгородская первая летопись старшего и младшего извода. – М.; Л.: АН СССР, 1950. – 640 с.

6. Полное собрание русских летописей. Том девятый. VIII. Летописный сборник, именуемый Патриаршею или Никоновскою летописью. – СПб.: Тип. Эдуарда Праца, 1862. – 286 с.

А.Ю. Гусарова

62-14-95