В середине марта Президиум Центрального исполнительного комитета Чувашской АССР подготовил проект постановления «О мерах борьбы со стихийными бедствиями во время весеннего разлива вод и ледохода», состоящий из восьми пунктов. Здесь были обозначены мероприятия, проведение которых должно было смягчить удар стихии, как-то: а) разобрать и сложить в безопасных местах деревянные мосты; б) привести в порядок ледорезы; в) прорыть водоотводные канавы; г) заготовить специальные инструменты (багры, пешни, деревянные ваги); д) приготовить лодки и плоты для перевозки людей и грузов и др. Проект постановления попал в руки помощника прокурора Чувашской АССР тов. Злотоустову, который дал на него свое заключение. Он пришел к выводу, что «по существу содержания шести пунктов постановления возражений не встречается, седьмой же пункт надлежит хорошей переработке…». Седьмой, ключевой по значению пункт указывал на лица и органы, на которые ложилась ответственность за проведение обозначенных в документе мер, и первоначально гласил: «Проведение в жизнь сего постановления возлагается на органы милиции Чуваш[ской] республики, в сельских местностях – на Волисполкомы и Сельсоветы с обязательным привлечением к работе дорожных техников» [4]. Помощник прокурора счел необходимым изложить его в следующей редакции: «Проведение в жизнь перечисленных выше мероприятий возлагается в зависимости от местоположения и отношения соответствующих сооружений и работ к сооружениям и работам сельского, волостного или уездного значения, на соответствующие сельские советы, волисполкомы и уисполкомы, а городах – на горсоветы по принадлежности с привлечением к работе в нужных случаях техников-специалистов и с персональной ответственностью руководителей этих органов как в дисциплинарной порядке, так и в уголовном по ст. ст. 107 и 108 УК-а. Наблюдение за выполнением сего постановления возлагается повсеместно на органы милиции ЧАССР»[5]. Функции милиции, обозначенные в документе, очевидно, поменялись в сторону контроля и надзора. После доработки ответственными лицами текст постановления проверялся юрисконсультом при Наркоме юстиции ЧАССР. Он дал следующее заключение: «…Нахожу, что проект постановления пересоставлен применительно к соображениям, выраженным в заключении пом[ощника] прокурора т. Златоустова от 24/III 1926 года и не противоречит существующим законоположениям, а потому полагаю направить его в спешном порядке СНК ЧАССР на утверждение»[6]. От властей в редакцию газеты «Канаш» поступила просьба срочно опубликовать текст данного официального документа[7].