Мы продолжаем знакомить наших читателей с некоторыми главами очерка «Тропы моей юности» Георгия Михайловича Ломоносова.

Воспоминания Г.М. Ломоносова «Тропы моей юности»

1981 г.

Глава четвертая

Переступив порог конторы, где работал отец, я свалился как сноп. На вопрос отца: «Откуда и каким образом?» – еле-еле ответил: «Из Казани, пешком».

Он, видимо, не понял, переспросил. Этому, очевидно, и трудно было поверить. Пройти 80 километров пешком, в зимнее время, в больших валенках и полушубке, имея в руках мешок с книгами – это действительно невероятно.

Отец быстро раздел меня, вскипятил чайник, напоил горячим чаем. Большую заботу обо мне проявили все сослуживцы отца и особенно оказавшийся среди них наш знакомый Александр Федорович Федоров, который побежал куда-то и принес целую сумку всяких продуктов и стал угощать. Я знал этого человека с раннего детства. Он часто бывал у нас в деревне. Отец звал его кумом. <...>

На другой день мы с отцом выехали в деревню. Шел снег. Ехали молча. За всю дорогу мы не сказали друг другу ни одного слова. У каждого из нас были тяжелые думы: а как дальше?

Когда около с. Арабоси мы пешком поднимались на горку, отец шел впереди. Я видел только его широкую спину.

Глава пятая

Осиротевший дом встретил нас угрюмо. Он был в запущенном состоянии. Мои братишки и сестренки выглядели жалкими и несчастными. При виде их мною овладела полная растерянность, недоумение и невыносимая душевная боль. Только несколько дней назад здесь все было по-иному. Мы не знали печали, были счастливы. Материнской заботой и вниманием в доме был создан семейный уют. С утра до ночи был слышен детский хохот. Все дышало радостью и весельем. Большим праздником для нас был тот день, когда отец, работавший в Казани сапожником, иногда по воскресным дням возвращался домой. Мы гурьбой выходили встречать его к околице деревни.

За семейным столом каждый на перебой рассказывал отцу о всех новостях деревни, о том, что сделано по дому, пока он был в отлучке. Мама смотрела на нас, довольная и радостная. А теперь все пошло кувырком. Вместо радости и веселья горе и печаль. Медленно и незаметно утирали слезы приходившие родственники и соседи.

Но и в такие тяжелые для нас минуты нашелся человек, который спокойно, хладнокровно очистил мамин сундук, где хранились свертки холста и ее одежда. Из амбара исчез мешок муки и еще кое-что. Мы так и не узнали, кто же этот человек, воспользовавшийся чужой бедой. Но зато мы узнали настоящих друзей. В числе их оказался мой бывший учитель Иван Романович Капитонов. Суровый по натуре и строгий как учитель, он был человеком исключительной душевной красоты. Наше горе он воспринял как свое личное. В течение нескольких дней он не уходил от нас, помогал во многих заботах. За это время им было сказано много задушевных и теплых слов, столь дорогих в такие тяжелые минуты.

В разговоре со мной он выразил глубокое сожаление по поводу моего ухода из ВХУТЕМАСа и настойчиво требовал возвращения туда: «То, что случилось у тебя в семье, это очень тяжело. Я очень хорошо это понимаю и глубоко сочувствую. Но нельзя опускать руки. Твоя жизнь впереди. Тебе надо жить. Для этого необходимо учиться. ВХУТЕМАС – это твое призвание, твое будущее, твое счастье. Не упускай момента, как бы тяжело ни было. Возвращайся!» <...>

Сердечные и доброжелательные беседы бывшего учителя серьезно поддержали мое душевное состояние, и я постепенно взял себя в руки. Жизнь шла своим чередом. Прошла зима, наступила весна. Острота боли несколько утихла, и я стал готовиться к возвращению с нового учебного года в ВХУТЕМАС. Но наступивший новый 1921 г. принес для Поволжья страшный голод, который перечеркнул все мои планы. Жизнь пошла по другому руслу. В ВХУТЕМАС я так и не вернулся. <...>

Так я получил первый незабываемый урок жизни. С тех пор прошло более полувека. Многое стерлось в моей памяти, но как дорогую реликвию, храню один из сохранившихся шести томов Пушкина, который я уберег и дотащил до дома. И когда теперь я беру эту книгу в руки, то перед глазами со всей яркостью оживают описанные мною события.

Глава шестая

В мае 1921 г. Уездный комитет комсомола вызвал меня в г. Цивильск для работы в аппарате Уполитпросвета. Заведующий Уполитпросвета был Юрьев Михаил Федорович, которого я знал как одного из организаторов комсомольской организации в с. Ковали и ее первого руководителя. Я вступил в комсомол в 1919 г. и состоял на учете в первичной организации при школе 2-й ступени. <...>

Помню, как рано утром, на заре, я, положив в маленький мешочек продукты, вместе с попутчиком, односельчанином Петром Скворцовым, пожилым человеком, вышел из деревни. Этот эпизод по существу был моим первым выходом на самостоятельную дорогу жизни.

Настроение мое было приподнятое. Стояла прекрасная весенняя погода. День был теплый. Изредка дул мягкий ласкающий ветерок. Было тихо. Я шел весь в мечтах. Мне казалось, что вот там, за горизонтом уже видны очертания будущей нашей жизни.

Мы оба шли босиком. После утренней росы шагать было легко и приятно. Мой попутчик, разговорчивый человек, без умолка рассказывал разные истории из своей жизни, по своему толковал разные события и давал мне «мудрые» советы.

От нашей деревни до Цивильска считали 40 верст. Мы прошли это расстояние за день, не чувствуя усталости. Только перед самым городом мы попали под дождь и промокли до ниточки.

Когда вошли в город, настала ночь. Утром я был в Укоме комсомола, где мне сказали, чтобы я явился в Уполитпросвет к тов. Юрьеву.

Уполитпросвет помещался в одноэтажном деревянном доме на окраине города. Я побежал туда. Михаил Федорович принял меня с особой теплотой. <...>

В Цивильске Михаил Федорович решил в помещении народного дома организовать постоянно работающий театральный коллектив, подобрав для этого ребят, могущих петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, участвовать в постановке спектаклей. Его начинание поддержала молодежь города. Уездные партийные и советские органы выделили необходимые средства и утвердили штаты.

За короткое время был организован сплоченный самодеятельный коллектив. Здесь стали работать такие активные ребята, как Васильев Георгий (Парне), Шайбин Павел, Самарин Павел, девушки – Тарасова Анна, Татьяна и Зоя Селивановы и др. Я оказался в числе тех, кого Михаил Федорович привлек для работы в народном доме как художника.

В Уполитпросвете я был избран секретарем комсомольской ячейки, на меня была возложена работа среди несоюзной молодежи города. Однако, значительное время уходило у меня на работу в народном доме по оформлению стендов и декораций. Специальной подготовки как художник, конечно, я не имел, но несколько месяцев до этого проучился на Казанских высших художественно-технических мастерских в футуристическом отделении живописного факультета. В работе мне помогал художник Спиридонов. <...>

В политико-просветительной и агитационно-массовой работе большое значение придавалось наглядным пособиям. Михаил Федорович возложил на меня обязанность обеспечить оформление всякого рода стендов, плакатов. В этой части у меня был небольшой опыт по Ковалинской школе. В течение первого месяца своей работы я подготовил несколько стендов, написал лозунги.

Во дворе Уполитпросвета под навесом стояла старая, сохранившаяся, очевидно, с прошлого века, помещичья кибитка. Она была еще крепкая. Сохранились прикрепленные впереди с двух сторон фонари. Михаил Федорович задумал использовать эту кибитку для агитационной работы, назвал ее «агиткибиткой». Он попросил меня разрисовать стены этой кибитки. Для этого сам набросал мне эскизы рисунков. В течение одной недели я старательно малевал масляными красками. Работой моей он остался очень довольным. После этого он пригласил фотографа, и мы сфотографировались с ним около агиткибитки. К сожалению, фотокарточки не сохранились.

Правда, я не могу сказать, была ли использована агиткибитка по своему новому назначению хоть один раз. Я, например, ни разу не видел, чтобы на этой кибитке кто-либо выезжал. Даже много лет спустя, как мне рассказывали, агиткибитка стояла на том же месте во дворе. <...>

Вскоре я уехал из Цивильска в с. Арабоси, где был назначен волостным организатором комсомола, а затем избран секретарем волкома комсомола. С этого времени стал редко встречаться с Михаилом Федоровичем. В апреле 1923 г. поступил на юридические курсы в г. Казани. <...>

ГИА ЧР. Ф. Р-2595. Оп. 1. Д. 10. Л. 33–56.

Продолжение следует...

___________________

Георгий Михайлович Ломоносов. 1923 г. Казань.

М.А Чернов